Канадские компании не спешат вкладываться в казахстанские недра

На днях в Алматы прошла презентация канадских компаний – поставщиков оборудования для горнодобывающей и нефтяной промышленности. Встречу с представителями местного бизнес-сообщества организовал Национальный центр по комплексной переработке минерального сырья (НЦ КПМС) и посольство Канады в Казахстане. О том, что интересно Канаде в Казахстане и что необходимо для успешного сотрудничества двух стран, «Къ» побеседовал с послом Канады в Казахстане Стивеном Милларом.

– Уже неоднократно представители правительства РК приезжали в Канаду. В том числе – на высшем уровне: в 2003 году президент Казахстана Нурсултан Назарбаев посетил страну с официальным визитом. Но ответного визита премьер-министра Канады пока не было. Почему? И когда можно ожидать?

– В Казахстан представители канадского правительства приезжали. Например, министр финансов Канады приезжал в мае нынешнего года на Астанинский экономический форум. У него была своя программа визита – в частности, он посетил Кокшетау и Алматы. Также был запланирован на октябрь визит нашего министра сельского хозяйства, но он был отложен. Предположительно, визит состоится в следующем году. Кроме того, бизнесмены из провинции Альберта побывали в Северном Казахстане. Сегодня (4 декабря – «Къ») в Алматы приехали представители провинции Онтарио, поэтому я не соглашусь с Вами, что канадская сторона не интересуется Казахстаном.

– Насколько я знаю, в дипломатической практике для того, чтобы состоялся визит на самом высоком уровне, необходимо, чтобы компании подготовили к подписанию контракты на определенную сумму.

– Сейчас нет конкретных планов по этому поводу. Контракты подписываются каждый день, но о крупных соглашениях говорить пока рано.

– Правильно ли я поняла, что визит канадского премьер-министра пока не планируется?

– Конкретного числа не назначено, говорить об этом тоже преждевременно.

– Какими секторами казахстанской экономики интересуется канадский бизнес?

– Наибольшую долю во взаимоотношениях между двумя странами занимает горное дело. Прежде всего, это компания Cameco, которая работает совместно с АО «НАК «Казатомпром» по добыче урана – у нее наибольший вклад. Этот сектор продолжает развиваться. Кроме того, хорошую динамику показывает сельскохозяйственный бизнес – мы видим, как растут контакты между канадскими и казахстанскими фирмами.

– Что касается Cameco: для того, чтобы заключить договор между «Казатомпромом» и Cameco о мирном использовании атомной энергии, должно быть заключено межправительственное соглашение о мирном использовании атома. Как сообщил в интервью «Къ» глава «Казатомпрома» Владимир Школьник летом нынешнего года, оно, предположительно, должно быть подписано до конца нынешнего года. Уже начался декабрь – так что с соглашением?

– Я надеюсь, что в ближайшее время оно будет подписано. По моим данным, сейчас согласовываются самые последние детали.

– С чем связана задержка?

– Дело в том, что произошли структурные изменения в казахстанском министерстве, которое отвечает за атомную энергетику.

– Министерство индустрии и новых технологий?

– Да. Теперь атомной энергетикой занимается специально выделенное агентство. Кроме того, заключение соглашения стопорится из-за того, что оно должно быть переведено на четыре языка: французский и английский (в Канаде два официальных языка) с нашей стороны, русский и казахский – с вашей. Я знаю, что договор с Японией вы подписали только на английском. Мы так сделать не можем.

– Понятно: сложности перевода. Другой вопрос: на презентации канадских компаний, которую организовало посольство Канады совместно с НЦ КПМС, речь шла о договоре, который Казахстан подписал с Германией. Его суть: недра – в обмен на технологии. Насколько интересен подобный договор Канаде?

– Я думаю, что этот вариант интересен Канаде, но не более. Пока никаких действий для того, чтобы он был подписан, не предпринималось. Но в настоящее время разрабатывается соглашение о взаимной защите инвестиций. Очередной раунд переговоров был в сентябре нынешнего года, когда казахстанская делегация была в Оттаве. Это не вполне то же самое, о чем Вы говорили относительно Германии.

– А в чем суть этого документа? Какие положения в нем прописываются?

– Могу сказать только в самом общем виде: если канадский бизнес планирует инвестировать в Казахстан, эти вложения должны быть защищены. То же самое действует и для казахстанских бизнесменов в Канаде.

– Когда, предположительно, будет подписано это соглашение?

– В настоящее время идут переговоры и консультации экспертов, поэтому я затрудняюсь назвать сколько-то конкретные сроки.

– Когда Вы говорили об интересе канадских компаний в майнинге, то речь шла, скорее, об инвестициях в недра или о поставках оборудования для уже работающих компаний?

– Прежде всего, это интерес со стороны поставщиков.

– Почему?

– Потому что, когда канадские компании спрашивают нас о Казахстане, в первую очередь их интересует, будут ли их инвестиции защищены. В этом отношении к РК есть вопросы, поэтому канадские компании не спешат вкладываться в казахстанские недра.

– Поясните, пожалуйста.

– Есть очень много рынков, которые могут привлекать инвесторов в горнодобывающей отрасли. Канадские компании подвижные, хорошо развитые, они рассматривают самые различные варианты для инвестиций. Но по тем или иным причинам не все компании заинтересованы в том, чтобы рассматривать Казахстан как первоочередной пример для развития своего бизнеса.

– Каковы эти причины?

– Разные.

– Например?

– Дело может быть в том, что они знают другие страны лучше, чем Казахстан, поэтому те территории для них привлекательнее. Решающую роль также могут сыграть условия ведения бизнеса, потому что компании анализируют возможности чисто с финансовой точки зрения. В Казахстане работают не только такие крупные компании, как Cameco, но и другие. Например, по урану я могу назвать Uranium One, которая до тех пор, пока ее не купил российский «Атомредметзолото», была канадской. В золотодобыче – это Alhambra resources и Ivanhoe Mines, которая сейчас переименована в Turquoise Hill Resources. Эти компании давно и успешно работают на рынке Казахстана.

– Но, если честно, сложно сказать, что Ivanhoe Mines работает успешно: золото она до сих пор не добывает. А Alhambra в своих сообщениях жаловалась на налоговые проблемы.

– Я, конечно, не могу говорить за эти компании, но сам факт того, что они до сих пор работают в Казахстане, не убегают отсюда – хотя мир огромен – говорит о многом. Инвесторы не склонны выбрасывать деньги на ветер. Но у темы относительно инвестиций в Казахстан есть еще один аспект.

– Какой?

– Напомню: гораздо в большей степени канадские компании заинтересованы в поставках оборудования в Казахстан. Рано или поздно поставщики, которые здесь работают, понимают, что у казахстанской стороны есть ожидания, что они будут создавать здесь совместные предприятия, привозить технологии, которые интересуют Казахстан. Есть большие ожидания, чтобы компании-поставщики превращались в инвесторов.

– Каким образом?

– Что они, во-первых, будут создавать здесь свои представительства, во-вторых, налаживать контакты с местными партнерами и, наконец, займутся наладкой производства здесь на месте. Поэтому компании, которые мы сейчас называем поставщиками, – это потенциальные инвесторы.

– Насколько вероятно, что поставщики станут инвесторами?

– Это зависит от многих факторов: есть ли спрос на их продукцию или нет, готовы ли они сами предпринимать какие-то усилия, необходимые для нормального ведения бизнеса: установить сотрудничество, наладить связи и производство. Такие действия требуют больших денег. А наши компании – это преимущественно малые и средние предприятия, то есть бизнес, который считает каждую копейку. А одна только дорога в Казахстан дорогая и долгая. Поэтому поставщикам – далеко не таким крупным инвесторам, как Cameco, – сложнее. Они должны понимать, что, если они хотят устанавливать долгосрочные отношения, они обязательно должны изучить для себя этот вопрос. Без него они не смогут работать. О необходимости организовывать бизнес в Казахстане как раз говорили представители горнодобывающей отрасли на презентации канадских компаний – поставщиков оборудования.

– На презентации участники отрасли говорили также о том, что зарубежным компаниям сложно участвовать в поставках на казахстанском рынке из-за того, что они проигрывают местным игрокам по доле казахстанского содержания и соответственно не могут получить дисконт. При этом отмечалось, что ограничения можно обойти. Как бы Вы прокомментировали эти слова?

– В интересах Казахстана сделать так, чтобы условия вхождения на местный рынок были несложными для инвесторов.

– То есть будет правильно, если практика неформальных договоренностей приобретет формальный статус – например, закона?

– Нет, я этого не говорил. Но для инвестиционного климата будет полезно, если правила игры для участников рынка будут простыми.

– Спасибо за пояснения. Каков объем взаимной торговли и инвестиций между Канадой и Казахстаном?

– Канадский товарный экспорт в Казахстан вырос с $115,8 млн. в 2005 году до $210,7 млн. в 2009 году. В связи с глобальным экономическим кризисом, однако, канадский экспорт товаров снизился до $140,6 млн. в 2010 году. По сравнению с 2010 годом в 2011-м объем канадских инвестиций в Казахстан вырос на $700 млн. В 2009 году канадские компании вложили приблизительно $2,1 млрд. в основном в горнодобывающую отрасль. Что касается данных по 2011 году, то канадский экспорт составил около $152,5 млн, канадский импорт – $2,854 млрд. Соответственно, общий торговый оборот в прошлом году был на уровне $3 млрд. По инвестициям в Канаду со стороны Казахстана нет данных. Канада же инвестировала в Казахстан $4,2 млрд.

– А предварительные итоги 2012 года можете озвучить?

– Пока нет, цифры мы получим позже. Канада входит в десятку крупнейших инвесторов Казахстана – по информации Национального банка Казахстана.

– Как Вы оцениваете перспективы взаимного сотрудничества между нашими странами?

– Я думаю, что перспективы хорошие, особенно в горнодобывающем секторе и сельском хозяйстве.

– По поводу сельского хозяйства: в чем интерес в Казахстане со стороны Канады?

– Это, прежде всего, скотоводство.

– Молочное или мясное?

– Мясное. Еще одно направление – оборудование для сельскохозяйственных работ по зерновым культурам. Третье направление – это генетика. Большую роль в интересе между компаниями обеих стран играет сходство климатических условий. Так, например, в западных районах Канады климат практически такой же, как на севере Казахстана. Следовательно, мы можем предложить породы, которые хорошо приспособлены к такому климату. Есть примеры, когда зимой коровы пасутся на поле.

– Я правильно понимаю, что племенной скот – главная сфера интереса в сельском хозяйстве между двумя странами?

– Да. Канадские компании поставляют животных в Казахстан.

– А каналы поставок?

– До Черного моря – морским путем, потом – железнодорожным транспортом.

– Некоторое время назад в казахстанских СМИ проходила информация о том, что канадцы собирались поставлять в Казахстан конину – один из традиционных продуктов страны. Не подскажете, была ли реализована эта идея?

– Насколько я помню, какой-то маленький экспорт действительно есть. Нельзя сказать, что этот бизнес широко распространен: коневодство – не наш традиционный вид деятельности.

– А что касается сотрудничества в финансовой сфере – Вы говорили, что приезжал ваш министр финансов.

– Да, но его тоже больше интересовало сельское хозяйство: у него был личный интерес, так как сам он фермер, выращивает зерно, поэтому ему было очень интересно.

– По зерну – речь идет о селекции?

– Нет, наш экспорт – это жатки, тракторы и иная техника.

– А сотрудничество собственно в финансовой сфере – банки, биржи?

– Пока никакого нет. Наши банки занимаются в основном домашним рынком и не очень активно продвигают свой бизнес вне Канады. Может быть, поэтому они так стабильны (улыбается). То же самое можно сказать по биржам. Я не исключаю, что какие-то контакты, возможно, и есть, но на уровне разговоров, не более. Но если и так, то они идут не через посольство: мы занимаемся только теми, кто обращается к нам.

Ирина ДОРОХОВА

Газета «Курсив», № 48 (474), 6 ДЕКАБРЯ 2012 г.